В Москве состоялся XVIII Национальный промышленный конгресс PromSpace.
23 октября в Москве прошёл XVIII Национальный промышленный конгресс PromSpace, который, бесспорно, ждали многие. Ведь именно на нём представители профильных ведомств, эксперты отрасли, союзных государств должны были презентовать свои решения по структурной перестройке и адаптации экономики в текущих условиях. И конечно же, рассказать, какие результаты показала отечественная промышленность сейчас, и чего ждать от неё дальше.
Безусловно, принципиальными в вопросе выстраивания нового вектора развития России становятся внешнеэкономические связи – с иными странами и на других, выгодных для нашего государства, условиях.
Именно поэтому большое внимание собравшихся привлекла сессия «Развитие промышленной кооперации и инвестиционных проектов в рамках ЕАЭС». Модератором мероприятия выступил вице-президент Торгово-промышленной палаты (ТПП) РФ Дмитрий Курочкин, а представлял промышленный сектор лидер ПАРТИИ ДЕЛА, председатель Совета ТПП РФ по промышленному развитию и конкурентоспособности экономики России Константин Бабкин.
Кооперационные проекты – будущее промышленности ЕАЭС
Открывая сессию, Дмитрий Курочкин напомнил: тема совместной деятельности в рамках Союза стала особенно актуальной в связи с усиливающимся эффектом санкций. Именно поэтому в течение последних лет ТПП лоббировала меры поддержки и стимулирования кооперационных проектов как системы льготного финансирования. Успеха удалось добиться лишь в прошлом году: соответствующие решения были утверждены на высшем политическом уровне стран ЕАЭС.
Подтвердил слова модератора и Константин Бабкин. При этом он заявил, что совместное производство техники действительно могло бы стать хорошим стимулом для дальнейшей кооперации. Тем более что РФ за последнее время продемонстрировала впечатляющие показатели: выпуск строительной и дорожной техники вырос на 20%, сельхозтехники – на 25%, пищевой – на 34%. И становится совершенно очевидным, что в дальнейшем развитии отрасли важную роль будет играть именно международное сотрудничество.
И тем не менее, несмотря на явную заинтересованность всех стран Союза в развитии машиностроения, сторонам тяжело договориться. И в первую очередь потому, что необходимы соглашения на совсем ином – межгосударственном уровне, которые, похоже, так и не были отрегулированы.
«В чём смысл ЕАЭС? В том, чтобы содействовать экономическому, несырьевому развитию экономик наших государств. А как международные связи выглядят сейчас? Российские машиностроители поставляют технику на рынки других стран ЕАЭС, и практически каждая из них выставляет требование по локализации. С этим возникают трудности: иногда нашим предприятиям приходится снимать производство, например, каких-то комплектующих, увозить их из России и размещать их в стране, куда они хотят свою технику продавать. Конечно же, это не всегда экономически обосновано, приводит к удорожанию продукции, смещению сроков поставок. И вот именно в таких момент крайне необходима поддержка межгосударственных органов. Путём кооперации мы должны делать продукцию дешёвой и качественной. Тот же путь, которым это идёт сейчас, скорее создаёт всем дополнительные трудности», — сказал Константин Бабкин.
Несмотря на беспрецедентное число санкций, разрыв большинства международных связей, экономическую политику России до сих пор нельзя назвать направленной на поддержание промышленности: неизменными остаются принципы борьбы с инфляцией, упования на сырьевой сектор, накопления денег за границей и так далее. При этом такое же смещение фокуса внимания с реальной экономики существуют и в других странах ЕАЭС.
«Но когда-то всё же во главу будут поставлены интересы несырьевого сектора. И пока этого не случилось, в качестве временной помощи были разработаны меры поддержки, которое сделало бы экономически целесообразные проекты кооперации в ЕАЭС… Решение по программе уже принято, на неё выделено около 1,5 млрд долларов. Но пока механизм ещё не заработал. Почему? Ну, например, из-за различных требований к проектам. В РФ вот, благодаря Минэкономразвития, участниками такового должны быть как минимум три страны ЕАЭС, и каждая из них – иметь от 5% стоимости проекта», — сказал он.
Константин Бабкин отметил, что найти подобный кооперационный проект – практически невозможно. Именно поэтому сейчас требования со стороны участников Союза начинают смягчаться, и есть надежда, что вскоре программа сможет охватить как можно большее число участников. При этом эксперт абсолютно уверен: совсем скоро рынки ЕАЭС будут наполнены техникой совместного производства стран-участниц Союза.
«И на данный момент – это реальная мера поддержки. Потому что, вот пример Фонда развития промышленности (ФРП): что он из себя представляет? Государство собирает налоги, а потом из них, через фонд раздаёт тем же промышленникам льготные кредиты... Хочется верить, что когда-нибудь мы дойдём до низких налогов в стране, до дешёвых кредитов, когда у нас появятся все условия для производства машин и так далее. И для этого даже есть все фундаментальные предпосылки: у нас есть средств, у нас народ хочет и умеет работать... И вот когда к временным мерам, как кооперационные проекты, добавятся и постоянные, произойдут изменения экономического курса, вот тогда у нас начнётся бурный экономический рост и период расцвета», — заключил он.
Согласился с промышленником и заместитель председателя правления Евразийского банка развития Ярослав Мандрон. Он выразил надежду, что разрабатываемый инструмент поддержки кооперационных проектов заработает. Настроен на это и банк, который, по его словам, теперь существует в новой стратегии на 2022-2026 годы. Основными пунктами курса стали: инвестиции в течение пяти лет в размере тех, что направлялись за предыдущие пятнадцать, помощь кооперационным проектам, доля которых должна превысить 70%, а также реализация трёх крупных межгосударственных инфраструктурных проектов.
«Тем не менее сейчас мы видим, что кооперационные проекты проигрывают национальным... В том числе и потому, что как только речь идёт об объектах, затрагивающих сразу несколько стран, цена на них кратно возрастает, а национальные пользуются поддержкой того или иного государства... И, конечно, я абсолютно согласен с тем, что три страны в кооперационном проекте – это большая редкость. Поэтому к требованиям остаются вопросы», — заключил он.
Промышленность требует иной настройки экономики
Впрочем, помимо трудностей во внешней кооперации, слушателей сессии, очевидно, волновал и другой, не менее острый вопрос: а как обстоят дела с сотрудничеством внутри страны – кооперации бизнеса, властей и научной среды.
«Константин Анатольевич, у меня, как у представителя фундаментальной науки есть другое замечание. Раньше мы с западными странами развивались «ноздря в ноздрю», наша индустриализация в прошлом веке шла параллельно с их... Но теперь мы видим иное. У нас нет прикладной науки, о ней никто и нигде не говорит. Люди просто ушли из этой сферы. Почему работа по данному направлению не ведётся?», — спросили Константина Бабкина из зала.
«В рамках ТПП разрабатываются принципы стратегии экономического развития, и как раз уделяется внимание и прикладной науке. Раньше ведь как было? Всё было сосредоточено в Академии наук или в профильных министерствах, не в компаниях нет. Сейчас же все эти связи разорваны. Функции и будущее РАН, лично мне, неясны. Отраслевые институты? Да, они существуют. Но наша отрасль, сельхозмашиностроения, живёт своей жизнью, мы результаты работы данных институтов не потребляем и не ощущаем на себе. Специализированное машиностроение в нашей стране развивается следующим образом: мы сами ездим по выставкам, смотрим, что делают конкуренты, пытаемся повторить, те разработки, которые внедрены на Западе. Да, конечно, такая стратегия позволяет меньше расходовать деньги на науку, но это приводит только к тому, что мы всегда в режиме преследования. Это всё неправильно. Вот вы говорите, а где пропаганда? Для начала можно было бы хотя бы вернуть инвестиционную льготу. Чтобы все расходы, которые компания внесла в НИОКР, потратила на исследования, не облагались налогами, как, собственно, это и есть в странах Запада. Сейчас у нас этого нет. Почему? Непонятно. Наверное, потому, что главное – это деньги на иностранных счетах, борьба с инфляцией. Главное, чтобы ВШЭ продолжала руководить экономикой. Но надеюсь, что этот подход уйдёт в прошлое, потому что другого пути у нас нет», — заявил он.
Дмитрий Курочкин напомнил, что прикладная наука первая приняла на себя удар 1990-х: фактически в одночасье развалилась вся система отраслевых институтов, прекратил свою работу Комитет по науке и технике. И если раньше наша страна демонстрировала поразительные результаты, давая четверть промышленной продукции миру, то сейчас производимое РФ – скорее статистическая погрешность.
«Поэтому, когда у нас требуют науку, это говорит о полном непонимании роли науки в обществе», — добавил он.
«Тогда скажите, почему мы всё ещё соблюдаем правила ВТО? Ведь они не несут нам сейчас ничего хорошего?», — послышался вопрос от другого слушателя.
«Раньше мы жили в иной идеологии... в этой глобальной парадигме России отводилась роли поставщика: вводить пошлину на экспорт сырья при этом нельзя, защищать рынок собственной готовой продукции – нельзя. Нельзя ничего субсидировать и поддерживать своё сельское хозяйство. Согласитесь, сегодня, в нынешних реалиях, это всё звучит как абсурд. При этом, несмотря на санкции, мы действительно всё ещё соблюдаем условия ВТО. И до сих пор ни одна пошлина, ни один налог не поменялся. Не поменялась и политика ЦБ с его ключевой ставкой... То есть в итоге мы видим, что сейчас переходим к критике нашей экономической политики. И она действительно странная. Я могу сказать только одно: пока она остаётся такой, строить кооперацию в ЕАЭС будет сложно. Если Россия сама не занимается реальным производством, то как наладить эти связи? Поэтому и в науке, и в образовании мы также должны преодолеть эти странности, оставшиеся с 1990-х годов», — ответил Константин Бабкин.
В свою очередь Дмитрий Курочкин напомнил, что работа по поддержке проектов всё же началась. Например, была принята беспрецедентная программа таксономия, подразумевающая выделение колоссальных бюджетных средств промышленности. Речь идёт как о создании новых производств по широкому перечню отсутствующей в стране продукции, так и о развитии инфраструктуры для российского экспорта по новым направлениям.
«И в этом смысле, мне кажется, что мы сталкиваемся уже с другой проблемой: деньги есть, а проектов подходящих крайне мало», — резюмировал он.
Но если экономический курс, подготовка кадров под давлением санкций меняются медленно, то может бизнес в условиях ограничений и трудностей, которые затронули, кажется, все сферы, пришли к полному взаимопониманию и поддержке? Корреспондент «Блокнота» решил поинтересоваться у Константина Бабкина, как идёт сотрудничество с отечественными металлургами – ведь во многом от результатов их деятельности зависит качество техники, которая так нужна стране.
Промышленник подчеркнул, что общение с компаниями налаживается, однако, вряд ли можно сказать, что металлурги бросили все силы на закрытие потребностей промышленности.
«Наши металлурги любят крупные партии не очень сложных товаров. А вот за утончёнными видами стали – это, пожалуйста, в Швецию. Они до сих пор не видят необходимости инвестировать в определённые, сложные сплавы, которые раньше активно закупались на Западе, в ограниченные партии. У нас политика заточена на массовый экспорт металла низкого передела. А то, что реально нужно промышленности – это до сих пор нами закупается. Даже по некоторым видам чугуна нам говорят: «Обращайтесь в Китай». Самое удивительное, что металлурги у нас сидят в Бюро Российского союза промышленников и предпринимателей. Казалось бы, поставьте задачу, чтобы делать что-то для промышленников. Но как мы видим, этого не происходит», — заявил он.
Так в итоге – чем полезны подобные конгрессы? Наверное, в первую очередь, всё же не тем, чтобы в очередной раз услышать о том, что страна выдержала давление санкций. А тем, чтобы подсветить: в России есть пробелы – в образовании, в экономическом курсе, в выстраивании коопераций. И если не избавиться от наследия 1990-х уже сегодня, ни о каком «скачкообразном», быстром, а главное – перспективном развитии страны не приходится. Именно поэтому продвигать свои интересы в ЕАЭС должна уже другая Россия – нацеленная на достижение благ для своего народа, своего хозяйства и своей экономики.
Категории: Экономика